Поезд вздрогнул и не спеша двинулся вдоль перрона. Дарья смотрела в окно на тянущуюся киноленту с кадрами зимних пейзажей. Поезд набирал скорость, издавая ритмичные звуки, и кадры за окном тоже начали меняться быстрее, пока не превратились в мельтешение. Утомившись, Дарья перевела взгляд на попутчиков, вернее, попутчиц. По соседству, с двух сторон и напротив, сидели приятные женщины примерно её возраста, 45+. Они пребывали в своих мыслях, доигрывая жизненные сцены прошедшего дня, а поезд переносил их всех на другую локацию, в другой сюжет, в другую реальность.

Интересно, как устроена их личная жизнь? Счастливы ли они? А сама она счастлива? Почему Даша думала об этом? Возможно, потому что она ехала со встречи со своим мужчиной. Возможно, в лицах женщин, сидящих рядом с ней, было что-то такое, что запустило её мысли в этом направлении. А, может быть, потому что заканчивался февраль, и неминуемо приближалась весна, извещая о своем скором пришествии пробуждающими импульсами, сулящими начало чего-то нового.

Наверное, как и любой женщине, Даше были важны отношения с мужчиной. Её ожидания и представления о том, какими должны быть эти отношения, и что такое любовь, менялись с течением лет, но актуальности не утрачивали, даже сейчас, когда она вышла из репродуктивного возраста и не очень-то управлялась гормонами.

Любил ли её кто-либо из мужчин?

Никто не припадал на колено перед ней и не предлагал кольцо в придачу к руке и сердцу. Никто не посвящал ей стихов и песен, не называл её именем звезду, галактику или, на худой конец, кафе. Никто не дарил ей машин, бриллиантов, да и цветов, если честно, тоже давно не дарили. Никто не гулял с ней под луной, не танцевал под дождем, не нежился под южным солнцем. Хотя, пожалуй, что-то такое бывало, но так давно, что кажется, что это было в прошлой жизни. Уже много лет никто её не встречал и не провожал (разве что, до двери подъезда). И еще длиннющий список «НЕ» в отношениях с мужчиной. Она не была уверена, что всё вышеперечисленное ей было нужно, но где-то в глубине души наивно-романтические иллюзии и ожидания, навязанные сериалами и книгами, противно нашептывали, что раз у тебя ничего этого нет, то и любви у тебя нет.

Он не говорил ей о любви. У них не было чего-то, что связывало бы их одной цепью. Они не обсуждали будущее. Было даже непонятно, есть ли оно это будущее. Они просто расставались неизвестно насколько, чтобы встретиться вновь неизвестно когда. Хочется, конечно, хочется, какой-то гарантии на будущее. А возможна ли такая гарантия, если разобраться? Кто-то готов поручиться, что завтрашний день вообще наступит в его жизни?

Он не дарил ей цветов. Он вообще ничего ей не дарил, за исключением одного единственного подарка, шелкового платка, который он выбрал и купил сам. Тогда их отношения дали трещину, и этим платком он словно соединил края той трещины, чтобы они оба держались за краешки этого платка, не давая трещине превратиться в пропасть. Он позволил ей уйти, когда она посчитала, что достойна лучшего, и принял её обратно, когда она намекнула, что хочет вернуться, ни разу не упрекнув.

Он усадил её к себе на колени и молча качал, как ребенка, когда она показала ему результаты обследований и заключение врача, качал до тех пор, пока её слезы не иссякли. Он покупал ей дорогостоящие лекарства, когда она болела. Он нежно гладил её по голове, когда она кричала во сне, и проснувшись от собственного крика, она тут же мирно засыпала, поняв, что, то был лишь сон, и она в полной безопасности. Он деликатно спрашивал и участливо слушал её рассказы о дорогих и близких ей существах, о кошках, особенно когда они тяжело болели, и умел подбирать лаконичные, глубокие фразы так, что боль и страх отступали. Он помог ей принять своё тело, когда оно начало видоизменяться и стареть, а она – жутко стесняться и переживать по этому поводу.

Он обладает какой-то особой чувствительностью, с помощью которой улавливает самые скрытые вибрации, самые тонкие и важные для нее чувства и переживания, и разделяет их с ней. С ним ей комфортно говорить, молчать, спать и…быть собой. Может быть, они просто привыкли друг к другу?

Даша вышла из поезда и направилась к такси, которое одиноко ожидало её в ночи на маленькой станции. Огромная луна висела так низко, что Дарья невольно засмотрелась на неё, но поскользнулась и мягко плюхнулась на снег. Лежа разглядывать луну было удобнее. Одна маленькая часть ночного светила не просматривалась, то ли за облаками, то ли в силу её лунного цикла, и казалось, что какой-то задорный, круглолицый, рыжий мальчишка с колпачком на голове, смотрит с неба на землю.

Даша улыбнулась пришедшей в голову метафоре. «Есть у тебя любовь, Дашка, точно есть. Разве может не быть любви, когда ты видишь мир таким нарядным, в живых образах? Вашу связь друг с другом можно только открытыми сердцами ощущать, а это и есть любовь. И оставь чужие представления о любви в покое, ты из них давно выросла».

— Извините, с Вами все в порядке? Вы поедете?

Водитель такси оценивающе смотрел сверху вниз на вполне прилично одетую Дашку, лежащую на снегу, прикидывая, пьяная она, либо травмированная.

— Да-да, со мной все в порядке. Едем, конечно. Я тут луной залюбовалась.

Даша поднялась и бодро пошагала к машине, спиной ощущая замешательство и непонимание следовавшего за ней человека. «Вот и хорошо,  — подумала она, улыбаясь, — поедем молча».