Оля сдавала анализы и проходила многочисленные обследования перед операцией. На вопросы, каков, все же, диагноз, врачи отвечали уклончиво, что давало ей еще больше поводов для неутешительных выводов.

Сначала она навязчиво обсуждала тему своего заболевания с близкими и родными, потом панически боялась, потом злилась и считала происходящее несправедливым, а потом, вдруг, приняла, испытав огромное облегчение и свободу.

В конце концов, ей не в чем было упрекнуть Вселенную. Опция деторождения у неё была. Она сама не реализовала эту функцию, потому что сначала была откровенно глупой, потом заумной (что, по сути, тоже глупость, незачем было выпячивать то, что следовало бы скрыть, и пугать мужчин), потом чересчур честной. А вот теперь система дала сбой, и через несколько дней не будет всей системы женских органов. Ну и что. Ей почти 40, она прожила яркую, насыщенную, интересную жизнь. Это даже хорошо, что у неё нет ребенка, потому что, скорее всего, её самой тоже скоро не будет.

Ей больше не нужно было быть такой или сякой, не нужно было заботиться о карьере, об отношениях, о нарядах, о стройности, о будущем в целом. Ей вообще ничего не было нужно. Жизнь стала казаться удивительно простой, красивой, мелодичной. Она чувствовала и проживала каждое мгновение, словно пила добротное дорогое вино, которое снимало усталость и веселило.

Оля сидела в унылой очереди на гастроскопию. На соседнем стуле, согнувшись в три погибели, сидела бабулечка лет 80 и жаловалась на жизнь. Вызвали Олю. Минут через 10 она вышла с процедуры и шепотом (чтобы все наверняка услышали) сказала бабулечке:

— Доктор молодой и чудо какой красивый! А руки какие нежные! Одно удовольствие процедуру проходить.

Оля накинула куртку и лукаво посмотрела на пациентов. Почти все улыбались, а бабулечка выпрямилась и достала зеркальце.

Даже во время такого специфического исследования, как колоноскопия, Оля умудрилась рассмеяться. Доктор эндоскопист во время всего исследования восхищался каким-то необычным Ольгиным кишечником, а после исследования пригласил ее на свидание.

— Доктор, Вас покорил мой глубокий внутренний мир? Всегда мечтала, чтобы мужчина соприкоснулся с моим внутренним миром, но не думала, что это будет так буквально.

— Я так понял, на свидание не пойдете?  Ну хоть чаем могу Вас угостить? Я причинил Вам боль, хоть и очень старался не делать этого. Да Вы ведь и голодная сутки. Пойдемте, пойдемте.

Оля была последним пациентом на сегодня. Чай в бумажном стаканчике, заваренный доктором в ординаторской, столовский коржик, больничный подоконник и заботливый мужской взгляд казались единым обволакивающим потоком тепла.

Она шутила, когда её везли в операционную. И там, в операционной, среди всего белого: стен, потолка, халатов, масок, колпаков, аппаратов, ей виделось цветное сияние глаз.

— Из глаз лучится добро….На том она и впала в забытье.

Вы, вероятно, подумали, что это всё? Нет, дорогие, это только в фильмах нам показывают рождение-смерть и пара эпизодов между ними. В жизни все намного интереснее.

Выписалась наша барышня через неделю из больницы с тремя дырками в животе и коагулированным еще одним местом. Неприятно, но, как выяснилось, не смертельно. Врачи ошиблись в своих предположениях, но Оля об этом еще не знала. А еще через неделю она встретила очень странного мужчину и влюбилась до мурашек.

Если бы не эта операция, Оля не была б такой спокойной, легкой, смешливой, видящей любовь сквозь любые маски, а он не был бы чуть более сдержанным и деликатным, зная, что она прооперирована и опасаясь причинить боль. Если бы не эта операция, им вообще вряд ли удалось состыковаться, не поломав и не разрушив друг друга. Получается, дела не всегда обстоят так, как нам кажется. И то, что казалось злом, может оказаться самым большим добром (если поднастроить восприятие).